харизматический писатель Бурносов
|
БУБЕН
|
Нашел Полежаев бубена. То люди денег находят, то бутылку порожнюю, что тоже деньги, то недоедено что... А Полежаев - бубена. Полежаев был не дурак - бывший бухгалтер. Потому он прошел сначала мимо бубена, как бы его не замечая. Постоял немного, вернулся, опять мимо прошел. А то ну как бубен на веревочке - обидно станет, старенький уже почти Полежаев за веревочкой бегать. Нет, не на веревочке. Тогда Полежаев бубена подобрал, сунул в пазуху и унес. Дома стал смотреть. Бубен как бубен. Брякает. В деревянных боках дырочки прорезаты, в дырочках железные попиздюльки, чтобы музыка. Побрякал Полежаев бубеном - громко, а некрасиво. И то, бубен-то сам по себе не инструмент, ему рояль положен или хотя бы гитара. Ну и ладно. Инвентарного номера на бубене нету. Когда Полежаев на работе работал, там везде инвентарные номера были. И на шкапе простом, и на шкапе несгораемом, и на чайнике и даже на цветочном горшку на каждом. А на бубене нету. Только бумажка приклеена полуоторванная, а на ней видно от слов кусочки: "ЗА... НЫХ ИН... 241... ИМ. ЛУНА... ДЦАТОГО... БЯ". Полежаев был не дурак - бывший бухгалтер. Он быстро расшифровал и "ЗАВОД МЫЗКАЛЬНЫХ ИНСТРУМЕНТОВ", и "ИМ. ЛУНАЧАРСКОГО". А вот "...ДЦАТОГО" и особенно "БЯ" его расстроило. Если "ДЦАТОГО" выходило как числа - ну как бывает "ПЕРВОВО МАЯ" или там "ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЕГО ФЕВРАЛЯ" - то "БЯ" никак не подходило. Если бы "БРЯ", то понятно - октября. Или декабря. Или еще хуже - ноября. А "БЯ" - неприятно и непонятно. Почти как "БЛЯ". Потому Полежаев бумажечку ногтем отодрал и в ведро бросил. Стал бубен как новенький. Попил Полежаев чаю, опять на бубене побрякал - совсем никчемная вещь. И подумал - а ну как его продать? Из газеты бесплатное объявление вырезал, написал "Продаю бубена" и телефон и снес в редакцию. Там взяли. * * * Как газета вышла, стали звонить, спрашивать бубена. Полежаев даже удивился, как бубен людям нужен. Как первый позвонил, так Полежаев задумался - а сколько просить-то? В магазине справился - а там бубенов нету и давно не было, а сколько сейчас стоит, узнать негде. Потом он всем говорил: "Завтра позвоните, а то вот-вот смотреть придут что перед вами звонили". Так он неделю бубена не продал, и другую не продал, а там объявление иссякло - надо по новой давать. Но Полежаев был не дурак - бывший бухгалтер. Пошел на рынок у черножэ узнать, почем нынче бубены, а то и продать сразу. Черножэ на рынке все продавали - апельсины, бананы, картошку и даже фрукт помело. Им ли не знать. Подошел Полежаев к одному, говорит, купи бубена. Черножэ в ответ, пошел, говорит, дед, а то в бубен могу приложить. Тогда Полежаев к цыганам пошел. Цыганам, ясное дело, бубены нужны - играть и петь. Цыганы без этого не могут. Цыганы тут же близко водку и золото продавали. Подошел к ним Полежаев. Почем, говорит, цыганы, бубены? Цыганы смеются. Давай, говорят, погадаем сперва. Погадали. Вышло Полежаеву богату быть и по казенной дорожке с какой-то дамой идти. Не понял Полежаев ничего, но приятно. А бубен, говорит, как же? А бубена, говорят цыгане, нам не надо. Это те, что в Москве, с бубенами. У нас вот, говорят, водка и золото. Не надо ли? Золота Полежаеву не надо было, а водки купил зачем-то, и к ней у черножэ фрукт помело. * * * Дома Полежаев обнаружил, что нету у него кошелька, часов и пояска, что на куртке сзади был прицеплен. Выругался, но к цыганам возвращаться не стал. Выпил водку с горя, съел фрукт помело, стало Полежаеву плохо, чуть не помер. Блевал. Черта видел. Черт сидел на шкапе и смотрел, грустно качая жидовскою мордой. Словно говорил, эх, Полежаев ты, Полежаев! И на хрена тебе этот бубен! Утром проснулся Полежаев чуть жив, да не сам, а милиция разбудила. Вы, говорит, объявление о продаже бубена давали? Полежаев напугался. Я, говорит. А где оно? Кто? Да бубен. А вон на холодильнике лежит. Посмотрела милиция на бубена, повертела, побрякала. А кроме бубена, говорит, ничего не находили? Ничего. А что? А из дома культуры вафельной фабрики инструменты украли. Бас-бабалайку, три домры, металлофон и баян. А при чем же здесь бубен, спрашивет Полежаев. Бубен ни при чем, говорит милиция, но для порядку надо проверить. Мало ли. И ушла. Остался Полежаев опять один с бубеном. Черта на шкапе, и того нет, только кожура от фрукта помело на столе валяется. Пошел опять в редакцию. Дай, думает, попрошу за бубена сто рублей, и ладно. Не березовские небось, нам сто рублей - и то деньги. Взял на всякий случай бубена в сумку - вдруг что. А редакция говорит, поздно, товарищ. Мы теперь только объявления сексуального характера печатаем. У вас которого характера? У меня бубена продать. Бубена нам неинтересно, говорит редакция. Вот если бы у вас была женщина надувная или там гей-видео. А вам самим бубена не надо, говорит Полежаев? Им когда пежишься, можно по заднице хлопать, оно вроде как сексуальное тоже. Прогнали Полежаева из редакции. * * * Запаршивел Полежаев, заскучал. Опять к цыганам сходил, опять черта видел. Черт теперь не со шкапа, а из телевизора смотрел. То про Хаттаба говорил, то про Буша, а то про поддержку отечественного автопрома. Один раз из-за черта вроде Путин проглянул, да тут же исчез. С чертом не так скучно было. Полежаев ему на бубене играл, черт, бывало, пел. Зычно так, с душой. "У нее глаза - два брильянта в три карата". Полежаев раз заплакал даже, больно красиво было. Потом в просветление взял словарь, посмотрел - маленькие какие-то глаза получаются. Оно и то - черт ведь. Сволочь. Цыгане Полежаева узнавать уже стали. Поясок от куртки вернули, не надо, говорят. А однажды проснулся Полежаев, видит, а бубена нету. В шкапе смотрел, в холодильнике, под диваном и в туалетной комнате - нигде нету бубена. И умер. А потому это смерть его приходила. |
© Ю. Бурносов, 2002
Любые материалы с настоящих страниц могут быть воспроизведены в любой форме и в любом другом издании только с разрешения правообладателей. |