Клуб русских харизматических писателей

Под таким заголовком вышла в субботу вся желтая пресса.

Еще бы: мало того, что харизматические писатели и примкнувшие снова буянили до ночи в желтой VIP-зале пивной ресторации "Тинькофф" - это как раз ничего, дело для обслуги привычное! Знай мечи стаканы на стол, да грядущие барыши подсчитывай. Но обычным раздольем дело не ограничилось.

На прошедшем в минувший четверг собрании Мидянин обрел духовного отца, и среди свидетелей этого интеллектуально сохранных не осталось.

Будем точными: писатели сдюжили. А вот барышня кельнерин, своими глазами наблюдавшая встречу двух духоборцев, слегка повредилась в уме. Сначала она стала задавать странные вопросы, потом начала заикаться, а через некоторое время исчезла вовсе. Вместо нее пиво оголтелой честной компании стали подавать два крепких жилистых парня. Они напряженно зыркали глазами по сторонам, когда входили в наш кабинетик, и шли, прикрывая друг друга на предмет возможного казуса.

Что послужило причиной их томного поведения, нам неведомо. Вероятно, они вошли в резонанс с космическим разумом. Так бывают, когда встречаются столь значимые духовные авторитеты как Мидянина и Поликарпыч.

О Поликарпыче

Поликарпыч самозародился на Ордусской борде, на который свели знакомство многие из ныне дружных. Ордусский философ кровью и слезой писал горестные жизненные повести. Писал, не выпуская обреза из натруженных рук. Учил людей мудроте, боролся против кефиропийства, брал старцев на содержание, те производили знаменитые целебные грязи, исцелявшие даже самых тяжелых больных. Особенно грязи помогали скорбным на голову. В сочетании же с проповедями Поликарпыча грязи давали воистину ошеломляющий эффект: слепые прозревали, немые обретали голос, обезножевшие хватали свой одр и пускались в пляс.

Единственной человеческой слабостью духовидного старца Поликарпыча были писатели-фантасты, им же он посвятил немало проникновенных строк.

Афоризм дня:
Мудрота бывает потертой от долгого интеллектуального рукоблудия.

И З Б Р А Н Н Ы Е Р Е Ч И

Поликарпыч о пьюшшых писателях

И таким людям, не побоюсь этого слова, поручен важнейший участок идеологической борьбы!

Товарищи пропагандисты!

Закусывайте! Наслаждайтесь духовитыми горячими закусками!

Не идите на поводу, практически на поводке Диониса, сплетенного из обрывков нити покинутой Ариадны!

Это я тонко сейчас... очень грамотно и полифонически высказался...

Вот возьмем, к примеру, напиток джин-тоник, который беглые нацисты производят, мормоны и гады всех мастей, сословий и прав состояния. Что есть вот этот самый вот джин-тоник в банке?

Это яд!

Ядовитая субстанция, впивающаяся своими газированными пузырьками-убийцами в гастритные и изъязвленные писательские желудки.

А результат каков?!

С одной стороны, воображение писателя, подпитанное парами алкоголя и отрыжечной волной из недр, из естества ливерного, пробуждается и, разрывая грудь, выползает из организма творца.

С другой стороны, изъязвленный суррогатами желудок писателя, его кишечник и сопутствующая органика, отравляют продукт воображения.

Портят книжки, иными словами, принижают пафос созидания.

И вместо плана, стройного плана переустройства природы во имя ЧЕЛОВЕКА, выходит из под пера писателя-джин-тонкиста что-то несусветное, абсолютно нетипичное, некий мистицизм проявляется, начинает цвесть махровым цветом различные суеверия и поповские выдумки.

Писатель, употребляющий промышленный алкоголь, подвергает себя опасности быть понятым невзыскательным читателем. А это страшно.

Я пропагандист с огромным стажем. Я постоянно с мегафоном принуждал окормляемое мной местное население к прекращению поставок наркотиков и возврату к мирному сельскому труду.

Врывался в горные селения с кинопередвижкой и партией износостойких резиновых галош. Говорил: свободные граждане народной демократии, примеряйте остромодную обувь из резины, смотрите продукцию индийских кинематографистов, ножи в землю, фанатиков - в арык! И, главное, перестаньте перекидывать к нам в расположение ограниченного по кругозору контингента разные отрубленные части тел малознакомых нам людей. Нас вы этим не напугаете. Мы мало кого помним, кого увлекли на путь прогресса и социальных ломок.

Так что, товарищи пропагандисты, пейте чай!

Чай - первооснова жизни, сильнейшее объяснение миропорядка и недорогой способ утолить жажду.

Служители культа и писатели-фантасты - кто кого?

Завелся у нас тут православный изувер. Исусиоборони, владычица Херсонская...

Я давно попам своим закадычным говорю: служители, а, служители! Формируйте уже баталионы на смертный приступ. Дьячков на штурмовые лестницы, певчие-смертники - на амбразуры. А мы, в полном чине, с хоругвями, крутя над бошками боевыми шипастыми кадилами с особо едучим ладаном, дадим уж последнюю кадриль. По нашему, напоследок. Захватим какой притон или ресторацию какую для геев. Знай себе требования выдвигай, да отрубленные бошки заложников подальше отшвыривай.

Ах, благость, ах красота небесная!

А еще надо служителей культа натравить на писателей фантастов. Методика такова мне видится. Зарежем, или там арматурными прутьями забьём, несколько писателей-фантастов. А шильцем эдаким записочку к телу какому пожалосливей прихреначим: "Так мол и так, терпеть уж никакой нету мочи - привет вам от Оптиной пустыни!". И череп с костями нарисуем еще.

А дальше дело легко пойдёт - только успевай к пожарному щиту бегать за баграми. Писатели-то, говорю, фантасты они ж не смолчат - у них тоже заточки имеются.

И будет такая благость - погромы, погромы! А то давно как-то затишье вот это неприятное. И вот уже редактора какого-нить злокозненного издательства, в котором про звездолёты, про кудесников всяческих издания делают - глядишь, уже на матрасике поволокли к проруби.

О вреде печатного слова

А проруби в этом году еще долго будут - на то есть многочисленные приметы. Коли много есть сосуль - значит на дворе июль. Минус сорок в сентябре - затяжной бывать зиме. Много примет в газетах пропечатывают.

Давайте же газеты почитаем.

Я сегодня опять очень качественно порылся на помойке одной заповедной - она на улице Галактионовской находится. Почему так смело пишу - вас же не пустят туда всех. Туда, к ящикам то тем помойным только меня пускают. У меня ж выслуга лет бешеная, я сугубо положительный человек. Не то что... Так что смело можете даже не надеяться на закрома-то мои диковинные.

И нашел я в той запомоине своей не только много вкусных и полезных вещей, но и газеты.

...в давке при открытии магазина икея раздавили инопланетянина
...кровавая бойня в "пятёрочке" - трое подростков зарезаны замороженным филе окуня
...операция тайд продолжает кровавое шествие по ираку
...Киркорову пересадили печень крокодила
...Во вьетнамских общежитиях вводятся патрули по охране таджикских собак
...в супы "гурмания" добавляют алмазную пыль
...А этому не дала! Откровения психоаналитика К. Собчак.
...солдат-сексопатолог забил трёх дедов табуреткой
...Паоло Коэльо - сын Мартина Бормана
...Понтий Пилат проходил по делу Иеговы свидетелем.
...Д. Буш приговорен Басманным судом к расстрелу.
...Королева Англии поёт в туалете "Дубинушку"

Давайте же немедленно создадим фракцию! Зловещий союз! Против фантазий!

О кино

Я в крайнем градусе экономии пребываю.

Сегодня зашел в кинотеатр - сцену устроил на предмет стоимости билетов.

Такие гады, доложу, окопались у нас в кинотеатре - представить невозможно.

Напросился к ним в туалет и все жидкое мыло сцедил в мешочек.

Духовитое мыло.

Одна радость с посещения.

Не поверите: у нас товарищ один - из яурэев, понятное дело! - страусов разводит.

Я к нему на ферму завернул, якобы за опытом ( комбикорма у него совершенно бесхозные!), так оторопел от страусов этих до умопомрачительного ужаса.

А вот ежи какие - куда как хороши!

Только убой их дело хлопотное. Плюс кормление молоком и хлебцем - накладно выходит.

Для пользы, может, ежедавиленку какую изобресть? Нагрешил - пожалуй на ежедавиленку. Можно шоу ночное устраивать!

О книжных магазинах

До чего ж цены на книжки стали кусачи! Хучь и не заходи в лавку.

А главное: наставили везде разных ловушек из девиц продавщицкого вида.

Недоступность товара к покраже - она ж просто из себя выводит...

Пробежисся эдак бочком меж полками - и заплачешь просто.

Меня уж знают с запазушными помыслами. Самую сисястую продавщицу ко мне отрядили! Она, продавщица то ись, отважно бегает за мною с безразличным видом.

А у коробейников таких книжек нет: я их огнем неугасимой лампады пытал, нет, говорят, таких книжек не держим... Иуды.

Удачно я заглянул.

Удачно и высказался.

Сюда еще неоднократно будут заглядывать тонкие ценители жанра...

О библиотеках

Надо будет пожечь имение - а то устроят тут библиотеку какую еже, исусиоборони!

А, если где библиотеку устроили - конец всему!

Девок страшных из города привезут, библиотекарями работать. Страхолюд таких специально выберут, чтоб на фоне книжных полок даже у прожженного библиофила чтоб сердце остановилось.

Увидит такую библиотекаршу извращенных сельский бибилиофил и бряк набок. Ножонками засучит по половицам и всё - выгребай из его избы почитай всего Головачева. Выгребай Никитина!

А в тех селах, где по рукам ходит фантастика, пьянство страшенное начинается. Умышленные поджоги, секты там появляются, кровосмешение и свиноебля.

Я вот сам прочитал вчера трактат про космофлот. И, обмочась от пережитого, ринулся шаткой рысью к сельпу. Грабить его, сельпу-то эту.

А теперь мне стыдно и очень совестно перед детками, которых по моему звонку в холодную следственную тюрьму приняли.

Благ всем! Всяческих счастий и надежд!

О моржевании

Сегодня ко мне пришел бодрый старец - адепт моржевания. Стал звать через стекло двери присоединиться к движению. Плющил от любопытства нос об окно, интересовался разным, щупал запоры.

Выходя в богатой собольей шубе на берег нашей великой реки, я неоднократно имел удовольствие наблюдать этих самых моржей в среде их естественного обитания. Все надеялся там деву какую углядеть аппетитную, чтоб с визгом кинуться на нее с кручи и увлечь в мир чувственных наслаждений. Но как-то не везло. Все больше в поле зрения моей телескопии попадались какие-то мужички в полуспущенных от резкого выныра трусишках, заиндевелые какие-то гражданки лет сорока в бельце таком советского образца (черный верх, белый низ), дети-писюны - жертвы родительского произвола и разная другая публика. А вот так чтоб какая-нито шведская такая красавишна из проруби, оправляя естественность свою, вышла - нет и еще раз нет.

Вот на Крещение я люблю к реке выходить. Народ-богоносец стоит голый, трогает себя за жопы, ежиться, херачит по бошкам чайниками, мат стоит в семь этажей, бабы пьяные скачут по чьи-то заиндевелым кальсонам. Прорубь черная в темноте дымится. Ветер воет: у-у-у-у-у-у-у! Сразу же понимаешь - праздник!

Одного знакомого мне по метрике ребенка воспитательница без затей выводила во двор лютой зимой в компании других сопливых соотечественников и соотечественниц. Маленькие соотечественники и соотечественницы обдавались струей из шланга. Струя была в два моих пальца толщиной и сносила в желтые от собачек сугробы до пяти малышей. Дети при этом обязаны были говорить: "Спасибо! Спасибо!"

Я на нее попов натравил. Попы в это время нуждались в помещении для гимназии "Радонеж" и ходили ныть у меня под окнами на предмет помощи. В один отличный момент я гаркнул из своего окна: "Вперед! Вперед! Архиреи-смертники! Клином на приступ! Монахов в каре, дьячков на лестницы!" - и указал перстом на здание детского сада. Боевые попы резво пошли на приступ и через миг единый уже рвали подушки с матрасиками и пускали пепел от бумаг. Водрузили крест, само собой. Директора детсада кадилами чуть не забили.

Я такой, тут меня уважают.

Снова о книжных магазинах

А я сегодня на предмет покражи пришел в новый книжный магазин.

Он ведь круглосуточный, я и пришел на рассвете - так бдительности меньше у товароведов.

Вошел своей характерной шаткой рысью, брезентовый плащ, рюкзачишко эдакий, шапка вязаная с пумпоном.

Под суматоху я немного подпалил спичками отдел книг по маркетингу и хапанул оттуда аж семнадцать наименований.

Из хорошего утянул книгу хп Джаббы.

Она дорогостоящая.

Еще удалось запихнуть в подрейтузное пространство книгу про битву за Асгард.

Сто семьдесят рубликов вежливо просили, пока я резиновыми сапогами отбивался от секьюрити.

Толстенная я вам доложу книга вышла про Асгард - мое почтение! В электричке еще дама косилась на меня, думала я взаправду такой могучий: угол книжкин из рейтузов выпирал.

Да караул просто! Приличному человеку в лавочку книготорговую просто не зайти.

Научение Мидянину об истреблении писателей

Геноссе Мидянин!

Обдадим же кого-нить из пишущих едкой струей?

А еще бы снасильничать кого посвежее. Группово так надругаться, теряя пенсне...

Гаденышы - окопались в тылу литературы, щиплют всех передовых за жопы и еще уважения к себе требуют.

Под ноготь извести.

Не пора ли в набат? Переморим может всех втихую. Свалим на конкурентов. Пришпилим кровавую записку финкой к стене: "Привет от Вохи!" - и все дела.

Или же заманим всех купно во времянку, я там в личине хозяйки ночного кабаре по стройке буду вроде как гулять, а вы просклизнете из времянки, ну, типа, забыл кое-что.

А дальше просто. Сначала дверь подопрем, а потом всех - а ножи. Все ж ладно выходит то. А?! А?! (В неком волнении ходит по заимке.)

Или на роботов свалим в крайнем случае: мол, роботы взбунтовались и всех порешили в одночасье. И польты они же поснимали с жертв.

Главное - секретность. Надо себя в уровень ставить. По-тихому сработаем. О нас еще одну книжку напишут. Про зловещих интернет-мокрушников.

"ВСЕ СПАЛИ, КРОМЕ ОЛИГОФРЕНА С ТОПОРОМ!" И фотокарточку писателя типичного на обложку. Ну, в его истинном обличье.

Должен тоже немедленно пройтись - перспективы теснят грудь.

Афоризм недели:
Искры разума надо раздувать постоянно
посредством ожесточенного конспектирования.

О праздниках

Самое неприятное в праздниках - это чувство пресыщенности.

Надо ж постоянно есть, схлебывать, рвать кусками, мандарины под койку, конфеты в ящик, курицу - за окно, сиди ветеран, ободрись перед боем.

Но нет, ничего не хочется. Себя буквально не узнаю. Раньше как за столом я себя вел? Пока хозяева консервы на стол мечут, я налегал на закуски, утирая испарину. Шурудил ложкой, отпихивал посторонних ухажеров хозяйкиной дочери. Когда вносилось горячее в виде мяска, действовал по принципу, отменно зарекомендовавшему себя в детской литературе: один кусок в роток кладу, второй кусок - примечаю, третий мерещится, и далее по таблице умножения.

Пока гости внимали фортепьянным упражнениям дитяти какой из приличных, под Шопена, под Грига сгребал аккуратно конфеты в карманы. Наше почтение!

А теперь как-то тоскливо все. Вчера в злачном заведении не доел за дамой кусище отварной рыбины. А там ценник один за эту рыбину - страшно! страшно! А раньше за мной такого не водилось, чтоб не доесть за дамой, не поскрестись в соуснике корочкой.

Я ноне тих и славен. А раньше-то... Когда выносили горячее - отварной картофель с сосисками - я уже хохотал так, что соседи за мусоропроводом прятались.

Ибо знали, что будет дальше.

Про Машу Зы

Вы просто Марию мою не видали...

Мы когда Марии-то, говорю, зубы золотые передние сделали - гордились все.

Она тогда и улыбаться стала чаще. Такая благость, ах! ах! Лучики по всей избе-то...

Ну кураж-то был тогда. Она как из пожарных уволилась, грустить начала, всё совестилась, что с багром в полымя не успела, ее тогда только с крыши успели снять, когда бельведер-то занялся.

Она ж ловка-то, Маша моя. Двойное сальто. Эдак выгнется так - и в бросок! Еще и в каске - коронный номер!

Маша уж как прыгнет - мое почтение. Многих испарина берет. Аж приседают от изумления. Такая у Марии сноровка по прыжковой части!

Она ж долгое время подрабатывала в джигитовке. Там я и полюбил ее, когда она с кинжалом в зубах показывала всем битву русских с кабардинцами.

Мы сейчас делаем ставку на ледяное ревю. Выезжаем с Марией в купальных костюмах ватных под хор "Славься!" из оперы "Жизнь за царя".

Жутковато это, когда свет в зале гаснет, а мы с Марией с факелами начинаем скакать. Кармина Бурана, одним словом. А потом только польта в гардеропе вывозят. Уже опосля - после того как съедут машины санитарные.

Маша это моя - она ж еще и с татуировкой!

На спине у нее: ИДУ РЕЗАТЬ ССУЧЕННЫЙ АКТИВ!

А на пальцах - перстни лучевые. Она красоту любит.