Клуб русских харизматических писателей

- Иди, брат Мясорыбов, домой, - сказал сам себе Мясорыбов. - Не тебе, брат Мясорыбов, по театрам ходить. С суконным рылом в калашный ряд. По театрам ходят люди понимающие и с культурной природой. А ежели тебе, брат Мясорыбов, скучно, так на то и водка есть!"

Тэффи

Все началось с того, что Саша Гаврилов, нечеловечески прекрасный дартаньян и литературный критик, решил поучаствовать в столичной клубной жизни, в результате чего на свет явилось новое литературное тусовочное место под названием "Артеfaq".

Почему бы не поддержать молодой бизнес? - стала думать я, вспоминая счета с тяжелыми рядами нулей, которые неоднократно вызывали икоту сообщества после очередных посиделок в "Тинькофф".

И вот, во время ярмарки non-fiction, куда приходится ездить ежегодне, мы решили собраться очередным заседанием Клуба русских харизматических писателей именно в кафе "Артеfaq".

Посреди зальцы на втором этажа был зарезервирован большой круглый стол, о чем оповещала бумажка: "Осторожно, Маша Звездецкая - с 18-00 до 23-00".

Одно слово, приятно вспомнить.

Там мы и сели, наполнив зальцу морозным воздухом, пикантными воспоминаниями, свежими новостями, гнусными сплетнями о знакомых литераторах и голубиным смехом, которым умеют смеяться только по-настоящему внимательные знатоки отечественной словесности.

Вечер удался и прошел под знаком "кто здесь?"

Постоянно приходили кланяться поклонники творчества Мидянина, так что это даже вызвало творческую ревность других участников собрания, которые не преминули съязвить: "писако, однако!". И язвили эту шутку еще ровно 144 раза за одни вечер (я считала!).

Кроту Бенедиктову досталось не меньше: нежные девы, - стаями! - призывно сверкая коварным женским глазом, регулярно набегали откуда-то из хтонических глубин подземелья, кидались Кроту на колена с криками "я вся твоя!" - и исчезали после очередного вопроса "кто здесь?!" - коий вопрос с не меньшей регулярностью издавал криминальный журналист Олег Фочкин. Весь вечер известный борец с коррупцией просидел с оружием на боевом взводе, создавая вокруг себя незабываемую романтическую атмосферу. Периодически ему звонили из МВД И ФСБ, требуя немедленно отправиться на место происшествия / в горячую точку, но Олег на происки кровавой гэбни не поддавался, предпочитая общество с друзей и коктейль "ром с колой" (всего-то 15 бокалов - я считала!). И когда кровавая гэбня все-таки пришла за ним, Олег был вполне благодушен и уже отказался от мысли совершить в самом сердце столицы (на Большой Дмитровке, помимо кафе "Артеfaq", еще и государственные органы имеются, и мощные очаги культуры!) акт политического протеста.

Впрочем, когда бы не регулярное обращение к присутствующим на тему "кто здесь?", мы могли бы и не уехать из столицы, потому как повар заведения оказался ненавистником фантастики и к каждому мясному и рыбному блюду возлагал диковинные травы, от горечи которых сознание мутилось и плыло.

Нужно ли говорить, что теперь заведение ищет другого повара?..

Двух слов трагического недоумения, высказанных писателем Березиным, оказалось достаточно, чтобы толпа скинхедов, которая так любит его рассказы, отправилась на кухню и произвела там зачистку. Останки повара еще долго весело трещали в камине, покуда пианистка, вызванная для спасения ситуации из близлежащего театра имени Немировича-Данченко, исполняла бравурные марши эпохи Третьего Райха.

Но это мало помогло несчастной…

Когда она перешла на исполнение романтических вальсов и, растопырясь над инструментом, впала в творческий раж, совершенно не слушая при этом протестных возгласов, летевших от нашего столика, поклонники писателя Березина снова не растерялись: дальнейшее время вечера мы провели в приятной тишине и полном одиночестве.

Все прочие посетители куда-то ретировались, едва пианистка вслед за поваром упокоилась в камине и Олег Фочкин ознаменовал это радостное событие выстрелом в потолок.

В эту пору дружочег Гаврилов как раз собирался наведать кафе, дабы расцеловаться с нами и заодно представить некоторые особо дорогостоящие напитки, которые другими литераторами отчего-то не востребованы.

Он уже стоял на пороге (милый, милый!), закутывая простуженное горло большим красным шарфом, как вдруг из кафе позвонили и во всех подробностях описали стилистическое совершенство посиделок русских харизматических писателей.

"И зачем я позвал их до выборов?! - вскричал Саша и рухнул у двери ничком.
Странно, можно подумать после выборов поклонник Березина станут приверженцами демократии…

Очень, очень красиво уходили поклонники Березина. Они ритуально целовали его лысый блистательный череп и клялись духовному вождю в верности - на его же шапке-кубанке. "Мы поднимем тебе тиражи, брат!" - говорили они, и Березин, всегда сдержанный и даже циничный, на сей раз истекал слезой.

А еще мы не дождались Джаббы, которого местные братки аккурат накануне прикопали в брянском лесу (про лес смотрите воспоминания Виктора Косенкова), желая получить с него долги.
Этой осенью Джабба, растратив за лето на модных курортах все свои, а такоже и чужие деньги, сбежал в Москву и талантливо там затерялся, регулярно меняя адреса и явки, едва приходило время расплачиваться за жилье. Но вскоре сердце отца и мужа, как любят писать наши фантасты, "взяло свое!" - и Джабба отправился на малую родину.

Там-то, в покойное тишине родного дома, когда харпис ласково чесал за ушком белого котенка, там-то Джаббу и ухватили за отощавший цугундер.

косенков в петербурге: джабба, брянск и парк

Спрашивается, откуда мы узнали? Увы, не было в нашей зальце человека, которому бы Джабба не позвонил разок-другой со скучным вопросом: "А нет ли у тебя свободной сотни-двух тысяч в евровалюте"? Ответом Джаббе был многоустый смех.

Наконец, Джабба дозвонился до Фочкина и тот его окончательно сразил знаменитым "кто здесь?!". Потом мы со вниманием послушали по громкой связи, как в Брянске шумно и яростно месят тесто, и кто-то тоненько при этом воет.

Надеемся, что выл не Джабба: в местностях, где его пытали и мучили, целый полк партизан 4 года без труда скрывался от немцев - всем полком за одним деревом!

Ждем сводок с фронтов…

В самый разгар веселья принесли телеграмму от трехголовой гидры Бачило-Ткаченко-Светкина. Прикованные телепродюсерами к батарее, они который день трудолюбиво дописывали сценарий 121-ой серии нового сериала. Серия не шла: с соавторами случился когнитивный диссонанс. Получив приглашение на свидание, они вспомнили, что есть, есть за порогом другая жизнь, полная невыдуманных шуток и яростной дружеской любви. Захотелось к людям.

Саша Бачило так увлекся, что не пощадил свежевставленных фарфоровых зубов и яростно набросился на оковы. Лишь хруст во рту привел его в чувство, да еще страшный смех Светкиной, которая нашла изменившееся лицо Бачило весьма пикантным.

В то же самое время Ткаченко в сотый раз набирал на компьютере фразу "…и тогда все они весело засмеялись". На сто первом разе он остановился, оглядел окрестности пустым и слегка безумным взором, затем рванул рубаху на груди (потому что цепи не поддавались) и запел на чистом французском языке, который успел выучить во время работы над сериалом" Из Парижа без любви":

Amour! Amour!
Jamais! Toujours!
(фр., перевода не требует).

Светкина, которая в том сериале помогала Ткаченко писать любовные диалоги, вскричала демонически: "Mourir si jeune! (фр.: "Умереть молодым"!) и эффективно потеряла сознание.

Бачило, ошеломленный происходящим, припомнил конец 1569-ой серии все того же сериала и, трагически воздев руки к небесам, воскликнул: "Qu'est ce que c'est?" (фр., перевода не требует). Затем, он обмахнул крошки зубов с наросшей за три недели заточения бороды, и добавил: "Sic transit Catilina" (лат., перевода не требует).

Последняя фраза была из синопсиса сериала про праздную жизнь патрициев и их параситов, который еще только предстояло написать нашим сценаристам.

Все это мы не без удовольствия наблюдали в стереовизор, любезно предоставленный нам фирмой "А-медия".

Мучения ближних всегда наполняют душу светлой радостью, потому остатки вечера прошли в тихих интеллектуальных беседах, благо пивные погреба кафе "Артеfaq" были разграблены подчистую поклонницами крота Бенедиктова, пытавшимися ему угодить разными сортами брюссельского пива. Потому нами были продегустированы все бочонки, что сыскались в глубинах заведения, и со всем возможным вниманием.

В конце вечера состоялась краткая полемика между Дмитрием Володихиным и Игорем Алимовым: они не сошлись во мнении касательно одного современного писателя (обмен репликами был воистину достойный двух выдающихся интеллектуалов: "имярек не так уж плох!" - "а по-моему, полное гамно…" - " в его книгах есть мысли…" - "кто здесь?!").

В итоге, Дмитрий отправился провожать нас на вокзал и за время поездки в машине категорически ликвидировал нашу неграмотность в вопросах интеллектуальной фантастики.

Забыла сказать: берцовая кость повара и фаланга среднего пальца левой руки пианисточки украсили коллекцию бесчеловечных предметов, собираемую писателем Мидяниным для возбуждения творческого вдохновения.

Ну и напоследок: когда писатель Жарковский приехал в кафе, оно уже догорало 8)))