Жизнь удалась - это должно быть
выложено черной икрой по красной.

Ввечеру четверга никто в Москве не надеялся на хорошую погоду: мело во все пределы, дул резкий и пронизывающий ветер, люди ходили исключительно в зипунах и шушунах.
Однако на другой день в Москву приехала небезызвестная Маша Звездецкая и привезла с собой украденное из Питера солнце.
Москва тотчас же наполнилась народным ликованием и выкриками с мест.
Маша не отказывала Москве во взаимности и щедро одаряла народ визитами: встречалась с деятелями министерства печати и иноземными посланниками, раздавала интервью, читала доклады и думала критическую мысль о состоянии современной словесности.

Несмотря на такую щедрую душевную самоотдачу, некоторые товарищи все же не преминули заметить, что вся утрешняя и дневная деятельность Маши была лишь предуведомлением к вечерним посиделкам с камрадами в кабаке «На мельнице».

Но позвольте!
В эпоху кризиса и безвременья особенно приятно посидеть с друзьями в приличном заведении, известном строгим дресс-кодом и недюжинными ценами.  Тем более, что к вечеру Маша критическую мысль додумала и готова была поделиться ею с товарищами по оружию.
Мысль эта просится наружу и требует общественного обнародования. Она сводится к следующим словам:
«Мне неинтересно больше читать русскую фантастику, потому что в ней ровным счетом ничего не происходит. И если вы, камарады, не напишете чего хорошего (долой говнороманы и говнорассказы!), стагнация продолжится и усугубится».

Обнародование мысли требовало достойной трибуны, в связи с чем руководство ресторана «На мельнице» приняло непростое решение: выделить левую половину зала под площадку для броневика «Враг капитала», который спешно везли к приезду Маши товарным поездом «Санкт-Петербург Окт.— Москва. Окт.». Нужно отметить, что Музей артиллерии неохотно расстался со столь ценным экспонатом (как мы помним из уроков истории, именно с этого броневичка вещал Вл. Ульянов-Ленин!), но чего не сделаешь, чтобы выбиться в лидеры ресторанного бизнеса…
Не желая уступать харизматических писателей пивному монстру «Тинькофф», руководство ресторана «На мельнице» пошло на смелый эксперимент – и он оправдал себя буквально на следующий день! Теперь посетить заведение на Садово-Спасской, 24 можно только по записи, которая по состоянию на вечер 28 марта ведется уже на июнь.

Нужно ли говорить о том, что каждое движение харизматических писателей фиксировалось десятками жадных взоров поклонников, битком набившихся в ресторан после восьми часов вечера пятницы? Некоторые маскировались под обычных посетителей, но стоило писателю Мидянину сойти с возвышения и уединиться с писателем Березиным внизу, близ клетки с фазаном, - как тут же они оказывались в окружении младых дев. Девы проворно покидали седовласых кавалеров, спеша на встречу с прекрасным. Кавалеры хмурились, но против харизмы не попрешь – и вот то одна дева, то другая запечатлевают на гладкой щеке прекрасного Березина ™ нежный поцелуй…

Ясно, что руководство ресторана выделило для заседания Клуба самое лучшее место: это был высотный балкончик, который изначально был предназначен для визитов московского мэра, но едва харизматические писатели осчастливили местное заведение визитом, как он тут же был навечно зарезервирован за ними, о чем недвусмысленно извещает медная табличка, набитая на деревянные перильца.

Харизматические  писатели – люди избалованные, но не заносчивые, поэтому они охотно позировали фотографам и  любезно раздавали автографы (особенно был хорош Мидянин, который мидийским письмом написал что-то абентюрное на бледной руке осьмнадцатилетней девы!).

Популярность Мидянина была впечатляющей.

Как ни старался майиор Пронин превзойти коллегу (пил пиво с двух рук, исполнял на столе танец живота, демонстративно целовал писателя Джаббу Бурносова в спелые губы), Мидянин оставался непревзойденным. Даже прекрасный Березин ™, чья ослепительно бритая голова сияла чище местных светильников, не снискал (здесь очень хочется написать: не снискнул!) и десятой доли девичьего обожания. А уж когда Мидянин закурил сигару, в воздух немедленно взметнулись восторженные крики и известные предметы женского туалета, и это была полная победа мидян над персами.

Харизматический писатель Джабба, на днях утративший пару зубов в неравной битве со среднеазиатскими гастарбайтерами, из коей, кстати, он вышел явным и несомненным победителем, поймал один такой предмет и не без зависти оглядел Мидянина. «Будет и на твой улице праздник, брат!», — утешил его Мидянин. У Джаббы прилюдно отлегло от сердца и он весело расхохотался, испугав полового пеньками сбитых зубов.

Писатель Березин не преминул извлечь пользу из  опыта с сигарой и раскурил знаменитую трубку. И пусть овации были пожиже, но сидящего рядом писателя Володихина буквально засыпало женским исподним – так неизбывен и могуч животный магнетизм прекрасного Березина ™!

Писатель Володихин кротко, но строго высказал осуждение буйству нравов, царившему «На мельнице». Чувствуя себя русским александрийцем, он несуетно вкушал постную пищу (кушанья, правда, были роскошными) и озирал собравшихся теплеющими глазами.
«Сколько в нас здоровой русской силушки!» - вдруг ухарски вскричал он и поднял на руки Машу Звездецкую. Все присутствующие встали и горячими продолжительными аплодисментами приветствовали ухарский поступок, Володихин только успевал кланяться.

Каждый, буквально каждый получил свою минуту славы, никто не ушел обиженным!
Дошло до того, что местный фазан наизусть процитировал майиору Пронину первую главу душевной повести «Мао» (в переводе на сириусянский)! Больше того — вся местная растительность кланялась  Пронину, когда он шествовал в туалет и обратно. В эти мгновения чело писателя было полно неземного спокойствия и предельной сосредоточенности: ведь Пронин слышит движения подземных вод, и рыб безгласных шепот тихий, и ход светил порой ночной…

Ввечеру харизматические писатели сотворили привычный обряд, а именно всячески погладили «другдружку». Затем к дверям ресторана подали лимузины – и все разъехались по домам.
До новой встречи 8))